Профессия правозащитника – не для слабаков, убеждаемся мы после разговора с Анастасией Лойко, сотрудницей Правозащитного центра “Весна”. О взаимоотношениях правозащитников и политзаключенных, о том, чем “дышат” правозащитники и чем они отличаются от политиков – читайте в новом материале сайта palitviazni.info.
Поступив в юридический колледж, пятнадцатилетняя Анастасия Лойко еще не до конца осознала, что представляет собой юридическая деятельность в Беларуси, и какие могут быть последствия от этого занятия. Девушка наивно полагала, что если идеально подготовить документы, можно зарегистрировать даже “Молодой фронт”. Изначально провальный план регистрации МФ принес сильное разочарование и желание изменить сферу деятельности, что чуть не лишило нас личности, которую журналисты любят называть “молодой правозащитницей Анастасией Лойко”.
Переосмыслив многое, Анастасия решила направить свои знания на помощь людям и начала интересоваться темой прав человека, а в 2010 году оказалась в Правозащитным центре “Весна”, где стала заниматься темой политзаключенных на профессиональном уровне.
– Настя, ты как-то говорила, что политзаключенные – твоя личная боль. Почему? И не считаешь ли ты, что правозащитники подобны мазохистам, так как переживают за политзаключенных в течение всего рабочего дня? Не превратились ли защита активистов, посещение судебных заседаний уже в привычку, механический процесс, не требующих эмоций?
Анастасия Лойко: Все сотрудники “Весны” так или иначе связаны с политзаключенными. Мои старшие коллеги занимаются аналитической работой, журналисты собирают информацию, и так получилось, что с родственниками политзаключенных общаюсь я. Да, это трудно, проблема, но нужно уметь переключаться и осмысливать ситуацию более тщательно, чтобы не думать, что все плохо и безысходно. Лично мне помогает религия, это очень усиливает, появляется понимание, что человек просто так не страдает, что в конце концов всем за все воздастся.
Сегодня мы не можем принципиально повлиять на то, чтобы людей не сажали за решетку, мы не можем сделать так, чтобы заключенные досрочно вышли на свободу. Это иногда очень затрудняет, возникает ощущение бессмысленности, но мы пытаемся делать хоть что-нибудь, чтобы о заключенных не забывали и их родных поддерживали.
С одной стороны, несправедливость мотивирует к работе, деятельности, активизирует, но, с другой стороны, бывают беспредельные переживания, сильное психологическое напряжение, но, тем не менее, тема политзаключенных мне настолько важна, что я готова получать психологические травмы, пожертвовать нервами.
– А если бы ты не была знакома с белорусской оппозиционной “тусовкой”, было бы тебе в эмоциональном плане легче работать?
Анастасия Лойко: Не знаю, тяжелее или легче, но много людей через нас проходит. Знаком ты с человеком или нет, в процессе можно много о нем узнать, познакомиться с его родными и очень к ним проникнуться. Но, к сожалению, много знакомых…
Я вспоминаю события 2006 года. Действительно, задержания близких людей были большой проблемой, так как я тогда профессионально правозащитной деятельностью не занималась, и соответственно меньше знала. А в 2010 году у меня к себе было какое-то ужасное отношение, потому что мы в каком-то плане разработали механизм психологической защиты.
Завал на работе, непрерывно гудят телефоны, ты листаешь списки задержанных, видишь имена знакомых и друзей, осознавая, что идут суды, но ты не можешь вырваться, чтобы передать передачки, поддержать. Да, был определенный дискомфорт, а, с другой стороны, я понимала, что есть люди, которых задержали первый раз. И обычно я больше переживаю за них, потому что те, кто впервые сталкивается с задержанием, отсидкой, они не подготовлены и значительно тяжелее переносят неволю.
Так или иначе, я вынуждена работать с людьми, которых часто задерживают. Кто-то из них более симпатичен, кто-то меньше. Всем пытаешься помогать по мере возможности, не обращая внимания на личные отношении и другие вещи.
– Отличаются ли действия политиков и правозащитников в деле защиты политзаключенных? Чем отличаются правозащитники от политиков?
Анастасия Лойко: Политики в Беларуси часто поднимают проблематику, которая связана с правами человека. Они отмечают, что власти ущемляют права человека, это риторика подобна правозащитной. Бывают похожими и случаи, когда политики, как и правозащитники, проводят массовые мероприятия и применяют лозунги, связанные с правами человека, выражают определенные требования в этой области. Но, разумеется, цели политиков и правозащитников разные. Обычно, политики хотят привлечь больше людей к себе, а правозащитники – обратить внимание на проблему. Часто люди таких обстоятельств не понимают, поэтому путают политиков с правозащитниками.
Подавляющее большинство “клиентов” правозащитного центра “Весна” – это политические активисты. Самое удивительное, что даже их, активистов, очень трудно убедить, что мы, правозащитники, с ними не одного поля ягоды, что мы занимаемся разными вещами.
Особенность Беларуси – когда все всем занимаются, а именно когда политики занимаются правозащитной деятельностью (некоторые действительно претендуют на это). Но это не значит, что правозащитники занимаются политикой. Лично меня обижают высказывания типа – правозащитник Алесь Беляцкий может стать кандидатом на пост президента. Я считаю, это другая сфера, другой выбор.
Правозащитник не должен заниматься политикой, потому что у политиков основная цель – стать новой властью, а власть, какой бы демократической она ни была, нарушает права человека. Функция правозащитников должна быть неизменной при любой власти.
palitviazni.info
