Ольга Гайдукова, мать Андрея Гайдукова, который после суда содержится в Витебском СИЗО, надеется на отмену приговора и освобождение сына.
Она сообщила также, что два адвоката подали жалобы на приговор и сам Андрей должен подать такую жалобу:
“Я не знаю, как это скоро будет решаться. И что будет дальше, пока неизвестно. Я знаю, что Андрей тоже готовил жалобу. Нам адвокат сказал, что Андрей жалобу пишет и отправит. Здесь же такая статья странная, что можно сделать так, а можно иначе. И любое решение будет субъективным. Будем надеяться на лучшее. Это же какое на него оказывалось давление, чтобы подтвердить статью, которую ему предъявили сразу? Я могу об этом только предполагать, потому что это кошмар. Ну, а теперь что? Я, знаете, в этих делах не очень разбираюсь. Ведь с таким кошмаром мы столкнулись впервые в нашей семье. Все будем делать через адвокатов. Для меня все это закрыто, как и для всех остальных, тем более что письма идут очень плохо. Наверное, и наши идут так же. Одно письмо недавно пришло, которое Андрей писал 10 дней назад. Одно письмо было от 3 июля. Буквально на половину страницы из блокнота. Особенно там ничего он не пишет. Ведь если он еще что-то и напишет, то мы это письмо точно не получим. После того письма, которое, не знаю как, прошло к Татьяне Северинец, цензура вот так усилилась. Я думаю, с таким же интервалом и наши письма доходят. Он возвращает нам письма, которые он получил, чтобы мы знали, что он прочитал, а что нет. Передачи ему передаем, тут все нормально”.
Сразу после суда госпожа Ольга имела встречу с сыном и впервые рассказала об этом корреспонденту “Радыё Свабода”:
“Сразу после суда у нас была встреча с Андреем. 1 июля после обеда мы с ним встретились в СИЗО. Примерно около двух часов все пообщались. Встретились также сестра и муж. По очереди, так всех сразу не пускали, только по двое. Я просто не знаю, как Андрей все это время продержался, он такой молодец. Он практически не поменялся, с тем же чувством юмора. Мол, вы не переживайте, берегите себя. По крайней мере внешним видом и его состоянием я довольна, ведь я переживала, как он там. Он молодец. Надеемся на нормальное решение этого вопроса, так как это уже так долго тянется, что нет сил. Хочется скорее его дома увидеть. А так, в принципе, он держится нормально. Дай Бог ему здоровья и удачи, ведь все непредсказуемо. Но вообще я считаю, что он должен быть дома”.
– А он сказал вам, признает свою вину или не признает?
– Об этом у нас разговора не было. Я думаю, если бы он себя виновным признал, то ему просили бы не 2 года, а все 15. Но у нас такого разговора с ним не было.
– А что он говорит об условиях содержания, о здоровье?
– Он ничего не говорил. Понимаете, если что не так (я это знаю от адвокатов), он эти вопросы решает сам. Пишет жалобы: одна не помогает, пишет другую. То есть он борется за свое существование даже там. Я это приветствую, молодец. Сказал, что чувствует себя нормально.
– А вам обещали новое свидание с сыном?
– Никто ничего не обещал, но можно будет попробовать. Возможно, на следующей неделе. Если разрешат, то я буду рада.
– Как вы себя чувствуете, какое ваше настроение в результате всей этой истории?
– Андрей держится – мы держимся. Как долго это продлится, но пока держимся. Мы оптимисты.
– Вы чувствуете какое-то давление, можно ли вам общаться с журналистами?
– Лично мне никто ничего не запрещает. Я мать и имею право сказать о своем сыне, о его здоровье и самочувствии. Ведь если уж мать, которая на пенсии, не может иметь свое мнение, то тогда, простите, о чем речь? Слава Богу, мне никто ничего не запрещает.
belaruspartisan.org
Belarusian
English
Русский
polski
