Сегодня «Комсомольская правда» опубликовала интервью с Александром Сидоровичем, первым заместителем прокурора Витебской области, в котором была приоткрыта завеса секретности над делом Андрея Гайдукова.
По словам собеседника КП, Гайдуков сам захотел работать на иностранные спецслужбы, искал связей с ними, а белорусские спецслужбы просто включились в игру. «В августе 2012 года в спецслужбы поступила оперативная информация о том, что гражданин Беларуси хочет установить связь с одной из разведслужб. Он подготовил письмо: на английском языке написал адрес ЦРУ (куда он обращается), а потом по-русски – кто он, что собой представляет. Также в письме были три зашифрованные варианта возможной связи с ним. В романтически-любовном таком виде», – рассказал он КП.

Интервью Александра Сидоровича прокомментировал для “Радио Свобода” политолог и правозащитник Юрий Чаусов.

РС: Меняет ли взгляд правозащитников на дело Гайдукова интервью, которое витебский прокурор дал КП?

Чаусов: Надо отметить, что это не официальный комментарий спецслужб. Остается вопрос закрытости этого процесса. И трудно делать выводы на основании неофициальных комментариев. Хотя такие комментарии проливают определенный свет на то, почему произошла переквалификация дела со ст. 356 (Измена государству) на статью 356.1.

РС: А в чем этот свет? Он долго сидел. И что – за это время не могли определить квалификацию дела?

Чаусов: Это привычный подход наших спецслужб – задержать по статье, которая позволяет держать под стражей до суда, а на суде сделать переквалификацию, если не удастся найти доказательств. Это и нужно спрашивать спецслужбы – если изначально было понятно, что в деле нет измены государству, почему дело по этой статье возбудили.

Такое уже было в 2006 году. Статья 193 (1) – о деятельности незарегистрированных организаций – не дает права задерживать людей до суда. Поэтому тогда относительно «Партнерство» дело завели на статье 193, а затем в суде переквалифицировали на менее тяжелую. КГБ могло держать Гайдукова под стражей, чтобы склонить его взять на себя другие преступления путем самооговора.

РС: В недавнем «Пражском акценте» вы, Юрий, говорили: «есть практика Страсбургского суда, который говорит, что в случае, когда спецслужбы, зная о преступлении, способствуют ему, такие люди должны быть оправданы». Беларусь не попадает под юрисдикцию этого суда. Но тем не менее – это тот случай?

Чаусов: Нет. Вопросы провокаций со стороны правоохранительных органов стали предметом рассмотрения в Страсбургском суде вследствие жалоб из стран постсоветского пространства, преимущественно из России и Украины. Речь шла о том, что милиционеры вместо того, чтобы пресекать преступления, активно ему способствуют, а потом привлекают к ответственности. Позиция Страсбургского суда следующая: если правоохранительные органы присоединились к какой-то уголовной активности, узнав, что планируется какой-то заговор, подыграли подельникам, то это провокацией не считается. Другое дело, если правоохранительные органы инициировали зарождение преступного умысла, если бы преступление не было без их участия с самого начала, то тогда это провокация и ее жертвы должны быть оправданы.

В деле Гайдукова, как следует из комментария витебского прокурора, спецслужбам стало известно о уже существующей преступной деятельности и они включились в эту игру.

РС: В той же передаче «Пражский акцент» журналист Сергей Сацук обрисовал такой сценарий развития событий: «Власти подтолкнут правозащитников объявить Гайдукова политзаключенным. А потом… Власти дадут совсем другие материалы, где будут представлены доказательства того, что Гайдуков на самом деле шпион, а НЕ узник совести. Это очередной раз выставит правозащитников дураками». Белорусские правозащитники Гайдукова политзаключенным уже объявили. Следующим ходом стало интервью витебского прокурора КП. Сценарий, о котором говорил Сацук, работает?

Чаусов: Нет. Комментарии правозащитников прежде всего касались закрытости этого дела и формулировки статьи 356 (1), намеренно двусмысленно сформулированой.

Хотя я посмотрел законодательства других стран, то белорусское законодательство выглядит в этом вопросе не самым ужасным. В УК Германии для наличия аналогичного преступления достаточно заявлении иностранному государству или одному из посредников о готовности участвовать в агентурной деятельности. Белорусский кодекс здесь не выглядит самым строгим, хотя больше пугает то, что кодекс используется таким образом и такими судами.

Что касается признания Гайдукова политзаключенным, то для белорусско-европейских отношений самое важное значение имеет консолидированная позиция международного сообщества, в первую очередь Amnesty International. Позиция Amnesty International озвучена не была, и это позволило правозащитникам не попасть в эту ловушку.

Такие дела требуют тщательного изучения и по крайней мере окончания судебного разбирательства. Подана кассационная жалоба, дело может быть пересмотрено.

Хотя тут есть вопрос медийного освещения сомнительных или громких уголовных дел. Правозащитники воздерживались от комментариев до окончания этого дела, а журналисты старались выудить позицию до приговора. Я полагаю, что в свете комментария в КП властям хватит ума сделать кассационное рассмотрение открытым и тогда дело предстанет в совершенно ином свете.

svaboda.org