Текст был прислан бывшим политзаключенным анархистом Александром Францкевичем.

Побывал вчера и сегодня возле ИК-10, где содержат нашего товарища Игоря Олиневича. Казалось, еще недавно сам ходил из угла в угол своей уютной камеры ПКТ, а теперь я смотрю на весь этот мир режима и понятий со стороны, пишу письма, как когда-то писали мне. Я не мог не посмотреть, как устроили Игоря исполнители антинародных приговоров.
Трамвай, идущий с Новополоцка в промышленную зону, медленно уходит за черту города, и после краткого путешествия в редком, пожелтевшем лесу окрестностей Нафтана и Полимира выныривает прямо среди труб, нефтепровода и промышленных свалок.

Советские градостроители, планируя город, даже не посчитали нужным соблюсти те самые нормы, которые в свое время и разработали, разместив эту промышленную зону непосредственно возле Новополоцка — в каких-то пяти километрах от жилых домов, детских садов, больниц. Смог и продукты переработки давно окрасили ближайшие местечки в невероятные цвета, грибники давно обходят эти леса стороной, но, этого нашим великим кормчим оказалось мало — и прямо посреди всего этого царства отходов и канцерогенов устроили территорию отчуждения для изгоев общества и врагов государства. Съездил пьяным за рулем? Получи-ка три года под осадками из свинца, в холодном бараке, или промерзлом изоляторе! Набрал кредитов и не расплатился? Пять летов ешь сечку и вдыхай воздух полный продуктов сжигания! А когда речь заходит о человеке, отрицающем своими словами, действиями и образом жизни государство и его монументальную необходимость? Восемь лет, в самом ядовитом лагере Беларуси… Но и там наш товарищ не оставил свои идеи, не сдался и не опустил руки — он периодически обращается к нам своими статьями, книгами и письмами всем, кто пишет.
Остановка возле одного из комбинатов, сразу после первых заводов и заборов. Кондуктор показывает в сторону высокого синего забора и говорит, что это и есть зона. Синий цвет явно господствует в окраске колонии.

Бараки явно давным-давно не видели капитального ремонта и стоят мастодонтами с далеких брежневских времен. Окна зарешечены, как обычно делают лишь в СИЗО и ШИЗО/ПКТ.

Высокая ограда из алюминиевых сетей, а за ней поменьше, но коронованная колючей проволокой — это и защита от возможных забросов запрещенных предметов, когда-то довольно практикуемых в Новополоцком лагере, и обрамляющий участки локальных сетей забор.

Здания вокруг либо имеют значение обслуживающих хозяйственное существование зоны (допустим, банно-прачечный комбинат) или отдельных, изолированных территорий внутри (здание администрации, сан.часть, ШИЗО/ПКТ).
Поблизости находится территория ОАО «СРСУ-3», где, по видимому, зэки из ИК-10 выступают как невольные работники.
Обойдя кругом территорию, где-то шестьсот метров на триста, встречаю на пути «химию».

Миновав «химию», в которой зэки, видимо, тоже задействованы в этом же предприятии я прихожу к воротам на территорию администрации. Туда попасть может любой желающий, только на входе старый седой мужчина, возможно, арестант на должности, попросит паспорт.

Между двух небольших рядов из елей расположился вход. Оказывается, в колонии есть возможность передать что-то Игорю без ограничений — это витамины и мази. Судя по всему, это связано с ужасной экологической обстановкой вокруг. Передаю через мед.сестру в кабинете аптеки лекарства и исследую здание дальше. Тут же, разместился кабинет проверки корреспонденции. Общаюсь с цензорами — двумя женщинами среднего возраста, узнаю, что также можно дважды в год выслать книжную бандероль и ту только от родственников, которую надо оформлять и с той, и с этой стороны, написав заявление на имя начальника. Вспомнив, как бывало простая придурь очередного сотрудника мешала мне подписать банальные заявления я понял, что за этой кажущейся простотой стоит довольно тяжелая, чуть ли не спец.операция, для которой нужно привлечь и имеющего влияние в среде администрации зэка, и возможно, вообще, кого-то третьего.
Родственники ходят из кабинета в кабинет, оформляя документы для того, чтобы попасть к любимым сыновьям, родителям, мужьям. Напряжение не сходит с их лиц, сознанием они уже на длительном свидании с оказавшемся по ту сторону решетки близким человеком, но бюрократия гоняет их от одного чиновника к другому, просто тем самым доказывая свою необходимость.
Представляю, как в этот же самый момент мой товарищ строится по пятеркам на проверке или идет в черной робе в столовую, чтобы попробовать еду, которая лишь дает самый минимум для существования организма, или мастерит поддоны. Но мысли, как когда-то и у меня, далеко — он думает о движении, о нас, о потерянных перспективах, о друзьях и близких.
Там на улице Технической №8, 211440 город Новополоцк, Витебская область, ИК-10, человек великой силой воли Игорь Владимирович Олиневич и ему необходима ваша поддержка. 24 сентября ему исполняется тридцать лет. Напишите ему! Каждое письмо приносит уверенность, что всё делалось и делается не зря, каждое письмо вселяет уверенность в выбранном пути. Неужели читающий эти строки не может купить конверт и написать ему пару строк поддержки?

Колония даже издалека создает атмосферу антиутопичного застоя, советского тоталитаризма, техногенной катастрофы. Сознательно или бессознательно давно покинувший мир руководитель исправительной системы разместил исправительную колонию прямо среди комбинатов и концернов, тем самым будто проводя аналогию, чем же, на самом деле, является индустриальная цивилизация.
Игорь Олиневич уже три года находится там, в изоляции и несвободе. За то, что решил не мириться, за то, что отказался предавать друзей и свои принципы. Но остается вопрос — не есть ли этот технологический Некрополис, это олицетворение мертвого механического механизма и режима лишь концентратом нашей обыденной жизни. Не сидим ли мы в таких же зонах, огороженных вышками, с такими же, только своеобразными, передачками и режимом? Он не строит иллюзий, он заранее признал царство несвободы, чтобы с ним бороться. Готовы ли вы признать свое рабство и бороться?

revbel.org