Дмитрий Дашкевич: Если бы не вера, вскрыл бы себе вены

Бывший политзаключенный рассказал про обстоятельства своего пребывания за решеткой.

Солнышко

На прогулку меня выводили в 8:15 утра, солнце еще не успевало подниматься. Только летом стоял под солнцем.

Мы не Робокопы

Есть такая поговорка тюремная, ее можно использовать много где: «Кто был на зоне, тот в цирке не смеется». Если чувство юмора есть, то оно не потеряется. Не впадать же в отчаяние.

Бывают, конечно, трудные времена. Никто же не говорит, что мы железные люди, Робокоп и терминатор. Конечно, бывает трудно. И молился со слезами на глазах. Я не считаю, что этого должен стыдиться.

Мозырская «мойка»

Вызывает в Мозыре заместитель колонии, нашли «мойку». Это такое лезвие, которым зеки вскрывают себе вены. Говорит, пиши объяснение. Отвечаю, что не буду, так как «мойка» не моя. Перехожу на «ты»: «Послушай, я же тебе сказал, что ничего писать не буду».

Он офигел. Привыкший, что перед ним все низкопоклонничают. Он управляет судьбами людскими, если тебе дали 10 лет, а ты можешь отсидеть только 5, а остальные 5 быть дома.

За это готовы ползать на четвереньках. Он полез за какими-то кодексами: неуважение, ты мне должен. Отвечаю: «Так ты ко мне на “ты” обращаешься – я думаю, что мы друзья: встречались, чай потягивали». Постебался . Пена изо рта у него. Перешел на «вы».

Вываливали кишки

Бывали такие моменты, что если бы не вера, то вскрыл бы себе вены. Прекрасно понимаю тех зэков, что резали вены, вываливали кишки. Они не заканчивают жизнь самоубийством.

Одно дело, когда политический сидит, на администрацию колонии кто-то за него нажать может, а как обычный зек нажмет? Вывалить кишки. Единственное средство. Тогда администрация начинает понимать, что лучше его уже больше не трогать.

Горки

Я не сказал, что я озлоблен. Были бесноватые люди в Горках. Я понимаю, что им не прощу и буду любыми средствами решать.
Не потому, что озлоблен, а потому, что знаю, какие вещи они творят. Приходят блатные, и они все могут. Не только поломать, но и «петушить». Это для зэка самое страшное.

Человек весь синий, но будет говорить представителю Департамента: «Я упал». Я писал и буду писать о Горках. Пусть при этом режиме не будет результата, но при смене власти они ответят за свои преступления.

Не забуду футляры от зубной пасты

Я несу ответственность за людей, которые там остались. Я никогда не забуду те Горки и футляры о зубных щеток, которыми нас заставляли принимать пищу.

Это пытки, когда футлярами люди едят и мешают кофе. Но будут есть ложками, я этого добьюсь. Некогда Щукин добился.

Блатные

Блатные порядки есть повсюду. Но разные блатные. В какой-то степени это нормальная ситуация, когда люди, которые сидят в одном месте по 10-20 лет, договариваются между собой, определяют правила игры.

Люди в Горках боятся писать даже по своему уголовному делу, не то, что на администрацию. Так их запугали. Блатные сами решают кому отбить мозги, кого в изолятор.

Горецкое начальство пыталось выглядеть более – менее «пушистым», так как черные дела они творят руками блатных.

Гав-гав

В Мозыре «чернуху» брал на себя начальник колонии. Говорит, «ты – алкаш дважды кодированный». Собирается десять человек людей с высшим образованием и все: «гав-гав – гав-гав». Ржут.

Потом встречаешь по одному и говорят: “Мы же понимаем, что скоро все закончится». Выслуживаются друг перед другом.

Никогда не любил Карнеги, но он прекрасно описал «животный мир» таких людей с вырванными мозгами.

Били ногами, но обращались на «вы»

Начальник глубокской колонии всегда обращался на «вы». Остальные сотрудники тоже. Они, конечно, пинали меня ногами, но обращались на «вы». Это, конечно, наша ненормальная психология.

Приходят ко мне и говорят: «Дмитрий, вы ведь не будете кормить наших детей». Некоторым за счастье поиздеваться, а некоторым стыдно, они потом приходят и просят прощения.

Несчастные люди. Бог им судья. Зла на них я не держу.

Подонок или нормальный

На воле к любому человеку ты имеешь кредит доверия: пока он своими поступками не доказал, что подлец и мразь, он не исчерпывает этот кредит. Зона учить всему наоборот.

Каждого встречного там ты должен считать подонком. Только своими поступками он должен доказать обратное. Мне с этим было очень тяжело. Если опекаешься на молоке, то на воду дуют. Встречаешь одного-двух, они с тобой нормально, но подсознательно сидит мысль: «Может, перед тобой мразь?”

С такой психологией нельзя жить. На радость, абсолютное большинство людей нормальные.

Все знают, кто такой Лукашенко

В 2006-м я не встретил в тюрьме ни одного человека, которого пришлось убеждать, кто такой Лукашенко, помимо начальника шкловской санчасти. На этапе в мозырскую тюрьму теперь встретил одного зэка, который за Лукашенко. Затем он же смеялся: «Я тебя обдурил. Лукашенко раскусил еще в 1994-м».

Хотите верьте, хотите – нет верьте. Никто. Я убежден, что не осталось никого в стране, кто еще не знает, кто такой Лукашенко. Не надо идти в массы, люди и так все понимают. 15% неосталинистов будут поддерживать его всегда, даже если бы Лукашенко людоедом стал. И оппозицию ел в прямом эфире.

«Я – вор» и Солженицын

Свободное время, конечно, было. За день делал две зарядки, два обливания холодной водой по 30-60 минут. Были такие эксперименты, как молитва по 20 часов в сутки. Спишь и еще молишься.

В Мозырской колонии в изоляторе позволяли Библию. Я 15 суток голодал и читал Библию. Тюремные библиотеки слабоваты.

Городские библиотеки сталкивают то, что им не нужно. Было много изданий вроде: «Я – вор». Говорят, почитай. Да ну, отупеть можно. Люди могут и Солженицына и Достоевского, и Чехова найти.

Разгон готовили

Наш арест с Лобовым перед выборами и разгром «Весны» свидетельствуют, что режим готовился к разгрому Площади заранее. Чтобы не так, то взяли бы меня за матерщину. Дали бы мне 15 суток , сам бы себе потом локти грыз, что все пропустил.

По звукам

Я по звукам в изоляторе узнавал, что Площадь разогнали. И язык белорусский слышался, и слова вроде: «Флаг отдай». Тогда все стало понятно.

Спасибо маме Эдуарда Лобова

Я понимал по передачам, кто остался на свободе. Вижу, что Анастасия Положанко не несет. Татьяна Шапутько – несет, значит, на свободе, от Каси Галицкой – на свободе, от мамы Эдуарда Лобова – на свободе. От мамы Эдуарда – я очень удивился, дай ей Бог здоровья, такая женщина прекрасная. Я думал, что она что-то со мной сделает за Эдуарда, а она передачи мне носит.

Папа держится

О смерти мамы узнал в Жодинском СИЗО от адвоката. Сказали писать заявление, руки дрожат. Внес я, конечно, в эту преждевременную смерть свою долю. По освобождению сразу хотел приехать к матери. Сходили на могилку с папой. Папа держится, слава Богу.

Ходишь голодный

Еда в тюрьме не то, что плохая. Вот дали кашу. Она хорошая каша. Но мне, скелету, мало, а нормальному по комплекции человеку … 200 граммов каши. Конечно, голодный будешь .

Прошения

Говорит сотрудник глубокской тюрьмы: “Пиши прошение, зачем тебе это?” Это не давление даже. Он просто со своей точки зрения размышлял. Зачем тебе сидеть, иди отсюда, если такая возможность есть.

Санникова пытали как никого

Я знаю, что Санникова душили в тюрьме, как никого другого. Знаю от него самого, сам анализировал. Человек написал прошение, а его еще полгода пытали. Личная ненависть.

Лукашенко прочитал – Санников в тюрьме президент. Нифига себе! Сейчас мы им устроим президента. Они брались за него по полной.

После брака ответственности больше

Почему решили пожениться с Анастасией? Кажется, это же ничего не меняет для нас. Некий штамп. Ничто. Тем более решеткой разобщены. Обычно зэкам после свадьбы дают 10-15 минут посидеть одному в комнате: обняться, поцеловаться.

Мне такой возможности не дали. С момента брака я начал чувствовать иную ответственность. Если раньше, то я просто не пошел бы отмечаться в милиции, потому что мне наплевать, теперь же я так делать не могу.

Ничего не меняется

В Минске ничего не меняется. Настроить, конечно, могут разной фигни. Но суть не меняется.

Жертвы

Почему люди выходят раз в 5 лет? Ведь раз в 5 лет дается минимальный шанс принести жертву, но получить результат.

Человек занимается семьей, растит детей по-белорусски, зарабатывает деньги. Но раз в 5 лет он идет на Площадь принести жертву.

belaruspartisan.org

Другие политические заключённые

  • Евгений Васькович
  • Владимир Сергеев
  • Олег Сурган
  • Павел Виноградов
  • Алесь Киркевич