Лидер “Молодого Фронта” Дмитрий Дашкевич с 28 августа на свободе. Политзаключенный озвучил, что намерен покинуть “Молодой Фронт”. Но будет ли он дальше заниматься политической или общественной деятельностью? С таким вопросом сайт palitviazni.info обратился к самому Дмитрию.
Дмитрий Дашкевич: Да, конечно, я буду заниматься общественно-политической деятельностью. Что касается формы, то пока не могу конкретно сказать об этом.
– Еще во время пребывания в тюрьме в отношении вас ввели превентивный надзор. Насколько эти ограничительные меры мешают?
Дмитрий Дашкевич: Форма следующая – мне запрещено выезжать за Минскую кольцевую, должен каждый день с восьми вечера до шести утра следующего дня находится дома. Но в принципе пока не провоцируют меня. Я сейчас зарегистрирован в Заводском РУВД Минска. Правда, мне говорили, что милиционеры могут и по три раза за ночь приходит и проверять. Но я им сказал, что если третий раз в течение ночи ко мне придут и будут будить, то я просто встану и спущу с лестницы их и пойду собирать сумку в Барановичский арестный дом. Но пока что более-менее спокойно. Я не нагнетаю обстановку. И меня не провоцируют.
– Дмитрий, что касается изменений в общественно-политической жизни в стране? Видите ли вы, что что-то сильно изменилось?
Дмитрий Дашкевич: С одной стороны, очевидно, что режим белорусский абсолютно уже теряет контроль над реальностью. Если раньше еще Лукашенко, можно сказать, что даже до года 2010-го стремился опираться на электорат. То теперь, после всех этих экономических обвалов, стал опираться не на общественное мнение, а на экономическую мафию, которая его окружает, прорежимных олигархов и на силовые структуры. Его уже не интересует, что думают люди и поэтому здесь можно любую инициативу проявлять. Делать любые поступки наподобие массовой конфискации свиней, по сто долларов собирать за выезд из страны, что угодно. Ведь общественное мнение его совершенно не интересует. Ну а если говорить об отношении людей, об их желание перемен, то, наверное, нельзя сказать, что оно как-то так радикально изменилось. Уровень апатии такой же, хотя может я и ошибаюсь.
– Вероятно, с 2010 года изменением стало обнародование информации о том, что в тюрьмах, СИЗО в отношении задержанных применяются пытки. Причем не только в отношении политических заключенных, но также и остальных заключенных. Как часто Вам приходилось сталкиваться с таким явлением?
Дмитрий Дашкевич: Я встречался с такими случаями и считаю, что нет ничего нового, когда там избивают людей, это было и пять и десять лет тому назад. Когда люди сидят в тюрьме и питаются Роллтоном, а едят его футляром от зубных щеток. Я считаю, что это пытки, это издевательство над личностью, хотя Департамент исполнения наказаний пишет отписки, что все это нормально, и все это в рамках закона. Просто само по себе отношение к людям в местах лишения свободы, оно интересует только тех, кто находится в этих местах, или их родных. А остальные отчасти безразличны к этому.
– Но является ли эта ситуация допустимой? С одной стороны понятно, что не вызывает сочувствия коррумпированный чиновник. А с другой брошен за решетку человек только за то, что имеет взгляды отличные от руководства страны.
Дмитрий Дашкевич: Я считаю, что это очень обширная тема. Но скажем так: кто за кого сидит? Я сидел за себя, за свои взгляды. За мной шли десятки, ну пусть там сотни человек. Это те люди, которые поддерживали меня на свободе, они же поддерживали меня и в заключении. И я не сторонник этой некой истерии, которую бывает проявляют некоторые лица: вот он за них сидит, а народ изменил ему. Это на уровне какой-то шизофрении. Я, мол, для народа что-то сделал, а вот народ мне изменил. Если общество за тобой не идет, скажем так, не идет массово, то значит, что ты не реализуешь интересы этого общества. Надо смотреть реальности в глаза.
– Но проявление солидарности, тем более, если она не единичная, а массовая, имеет влияние. Например, во время вашего заключения, когда стало известно о пытках и издевательствах, массовые обращения к администрации тюрем имели сильное воздействие на администрацию тюрьмы.
Дмитрий Дашкевич: Конечно, бояться. У некоторых ответственных лиц есть такое представление, что, кстати, подтверждено, что они могут советовать что угодно. Например, в Мозырской колонии, которая наиболее неадекватная зона в Беларуси. Когда я попал туда, мне сказали, мол, да кто ты такой? Кусок г… Вообще, никакая бумага не выдержит тех слов, что лились в мой адрес. Угрожали, что закатают меня в бетон, что никому я не нужен. Но потом, когда увидели волну поддержки, телеграммы от послов, дипломатов, международных структур и обычных неравнодушных людей, конечно, они и сами уже были не рады, что со мной связались. Поэтому для людей, которые находятся в местах заключения, эта поддержка очень важна и переоценить ее невозможно.
