С активистом «Молодого Фронта» Владимиром Еременком мы успели пообщаться между его судами, обжалованием приговора, освобождением Дмитрия Дашкевича. Над головой молодофронтовца дамокловым мечом висело будущее отбывание трехмесячного ареста , на который он был осужден по уголовному делу несколько дней назад. А вскоре после нашего разговора Владимира еще и оштрафовали на 1 миллион рублей…

Что наиболее впечатляет, так это полнейшее спокойствие, с которым держится этот молодой человек. Так смотрят и разговаривают люди, абсолютно уверенные в том, во что они верят и что выбирают !

– Владимир, узнав о вашем новом суде 28 августа, нельзя избавиться от мысли, что это день освобождения лидера МФ Дмитрия Дашкевича… Или это совпадение случайное?

– Я не думаю, что это случайно. Полагаю, что суд мне специально назначили на день, когда выходит Дмитрий, чтобы я уж точно не ехал его встречать. И так рискованно, находясь под подпиской о невыезде, ехать в другой город, учитывая, что там СМИ будут, и в любом случае мое присутствие будет на виду. Но тут, видимо, решили окончательно поставить точку в том, что 28-го я должен находится в Минске.

– Вы должны находиться в Минске, должны идти на суд, суд может длиться целый день…

– Суд может длиться целый день – или он может идти пять минут… Но тут разницы большой нет, потому что нередки случаи ( и даже в большинстве случаев в таких политизированных делах ), когда судья ничего не решает. Когда есть определенная разнарядка, сколько дать нужно потому, потому и потому . Вот почему 28 августа в любом случае я нахожусь здесь.

– Владимир, что-то вас часто судят – неужели вы такой озлобленный нарушитель? Если вас не знать, не знать ситуацию в стране, можно подумать недоброе!

– Я сам удивляюсь, почему именно я! За последний год, сравнивая с 2012 годом, волна давления на “Молодой Фронт” немного уменьшилась. Но я остаюсь самой незащищенной целью: мне в любой день можно написать два нарушения, и это будет поводом для очередного административного ареста или возбуждения уголовного дела.

– Вы должны присутствовать в Минске, сами родом из Миор, у вас там родственники. Как это влияет на отношение к вам и статус нарушений?

– Я нахожусь на учете здесь, в Минске, в Первомайском районе. Я не имею права выезжать за территорию города Минска без разрешения инспекции. Инспекция, естественно, разрешения мне не дает…

– А почему “естественно”? Объясняют же как-то?

– “Естественно” – потому что мне начальник уголовно-исполнительной инспекции еще в 2012 году, когда только я стал на учет в Первомайском РОВД, сказал : “Мы тебя не будем выпускать. У тебя есть выбор: или ты из-за надзора переезжаешь на постоянное место жительства в Миоры, или ты остаешься здесь, но не выезжаешь из Минска”. Я выбрал Минск, потому что здесь мои друзья, здесь проще заработать деньги на жизнь. Миоры – небольшой провинциальный городок, и понятно, что найти там работу гораздо сложнее, чем в Минске.

– Но ведь вы участвуете в акциях солидарности, акциях “Молодого фронта”. И попадали под административные аресты. Может быть, это тоже причина для властей препятствовать вам жить?

– За 2013 год, с января по август, у меня были уже административные аресты, но все они связаны именно с нарушением надзора. Суд постановил, что я нарушал надзор и поэтому должен попасть под административный арест. Больше административных арестов не было, как ни странно. По сравнению с 2012 годом, когда всю весну почти что мы с друзьями просидели, потому что после какой-то акции мы попадаем под административный арест, выходим – буквально через несколько дней снова попадаем на те же ” сутки”. Это было уже как-то… привычно. Мы уже привыкли. Мы уже рассчитывали: так , если мы сегодня сделаем это, то в течение нескольких дней мы можем уже рассчитывать на новые 15 суток. В новом году появилась еще у правоохранительных органов такая тактика, как задержание постфактум. Какая-то акция могла быть проведена, кто-то мог в ней не участвовать, но постфактум определенные пять человек из “Молодого фронта” в любом случае – через неделю, или через день, или в тот же день – задерживались. На них составляли протоколы. Обычно это была “нецензурная брань”. То есть, как обычно: не могут доказать, что человек в городе проводил акцию – но он мог в городе ругаться матом… Вот такие мы “злостные матерщинники” были.

Конечно , эти административные аресты ни здоровья не добавляют, ни другой пользы. Ты теряешь просто время. Две недели ты мог что-то делать полезное, а ты две недели просто находишься в изоляции – понятно, что это мешает жить. Учитывая, что нужно зарабатывать деньги на то, чтобы снимать квартиру, зарабатывать деньги, чтобы что-то есть, что-то пить, покупать какую-то одежду – самое элементарное… И если ты месяц или полмесяца находишься за решеткой  понятно, что тебе надо наверстывать ускоренными темпами эту работу, потому что с деньгами часто бывала очень сложная ситуация.

– А что говорит ваша семья?

– Родители уже привыкли, они уже понимают всю ситуацию , говорят: ” Смотри только осторожно, чтобы здоровье твое не подорвали”. А жена – жена меня поддерживает! Так случилось, что у нас с женой взгляды совпадают. И это самое главное. Она понимает и говорит: “отправишься на “сутки” – буду ждать”. В марте- апреле, когда я находился на административном аресте, она ездила каждый день и привозила мне передачи.

– Скажите, пожалуйста, вы уже успели обжаловать первый (уголовный) приговор?

– Мой адвокат уже подготовил кассационную жалобу, мы буквально в эти пару дней встретимся, и я обжалую. Конечно, со своей стороны, я просмотрю материалы дела, и если у меня будут какие-то дополнения, я с адвокатом обсуждать буду.

– Вопрос о ваших планах на жизнь. Вот вы могли бы стать программистом… Правильно я говорю?

– Не совсем программистом. (Владимира Еременка после Площади исключили из Белорусского государственного университета радиофизики и электроники – palitviazni.info). У меня специальность немного другая была: я должен был стать инженером по радиоэлектронике. Мое дело касается проектирования и производства микросхем, плат… Это моя специальность. У меня был год программирования на первом курсе, но это только первый курс и поэтому все самое элементарное. В дипломной работе, говорили, потребуется написать программу, которая будет все это рассчитывать за человека.

– Микросхемы, техника – очень мужское. Вы собираетесь уехать учиться дальше за границу, как это сейчас популярно стало (ведь и выхода другого нет)?

– Обучение, конечно, очень нужно, но я не хочу уезжать отсюда навсегда. Потому, что я здесь родился. И я хочу, чтобы из моей страны – страны, в которой я родился, в которой я живу… Чтобы люди не убегали из нее, а наоборот, ехали! Чтобы люди были заинтересованы оставаться здесь, и они могли здесь нормально жить. Именно поэтому я не хочу уезжать.

– Спасибо вам большое. Успехов! Будем надеяться, что уже более трех месяцев не дадут?

– В городском суде могут отменить приговор или сделать его меньше. Если отменяется приговор, то дело опять направляется в отделение милиции, его там дорабатывают, потом опять в Первомайский суд, там его снова рассматривают, и вот тогда уже могут дать больше.

– Это теоретически, а практически?

– А практически всегда оставляют приговор без изменений. На моей практике один раз было, что перенаправили административное дело опять в Первомайский суд, и рассмотрели, и… приговор оставили без изменений. Просто в Первомайском суде уже был другой судья. Но факт остается фактом: все осталось на том же самом месте.

palitviazni.info

P.S. Видеоверсия данного интервью будет выставлена ​​на нашем сайте в ближайшее время.