Ольга, мать Дмитрия…

Долгое время, признаюсь, я особо не интересовалась политикой. Разве что, начиная с первых президентских выборов в 1994 году, за главного сегодняшнего руководителя ни разу не отдала свой голос. К большому стыду, не выписывала я и “Народную Волю”. А сегодня не представляю, как жила без нее. Однажды, два года назад, я и прочла на ее страницах о преждевременной смерти (25 апреля 2011 года) Ольги Васильевны Дашкевич – матери лидера зарегистрированной в Чехии международной организации “Молодой фронт” Дмитрия Дашкевича.

О Дмитрии я и раньше слышала, но не догадывалась, что именно он – сын моей университетской однокурсницы Ольги. Что она – мать того самого парня, которого сегодня знает весь мир как несгибаемого борца за демократическую Беларусь и которого так боится власть, что хочет как можно дольше держать его за решеткой…

Оглушенная неожиданной трагической вестью, я невольно окунулась в поток воспоминаний. И все далекое стало таким близким, словно было вчера.

Когда мы были молодые

В конце 70-х мы вместе с Ольгой (девичья фамилия ее – Шкала) поступили на факультет журналистики Белгосуниверситета, занимались в одной группе, жили в одной комнате общежития. Она предстает перед глазами будто наяву – темноволосая, с привлекательной, стройной фигурой и стройными ножками. То веселая, с заразительно-заразительным смехом, то серьезная, с характерной привычкой кривить губами, если во что-то погружалась – в чтение или в собственные мысли. Через толщину лет пробивается ко мне ее голос и проницательный взгляд глаз. И неуютно от мысли, что ее уже нет на свете, хотя знаю: она не исчезла навсегда.

В студенческой комнате нас было четверо. Кроме меня и Ольги Шкала, еще Ольга Новикова и Аллочка Юшкевич. Помню: нам, молодым тогда девушкам, хотелось быть модными, хорошо выглядеть. Естественное желание, а возможностей было маловато. Минский ГУМ был забит непривлекательной продукцией, а когда в конце месяца “выбрасывался” добротный импорт, то тут же образовывались безнадежные длиннохвостые очереди… Иногда выручали иностранные студенты, которые жили в нашем общежитии. Приезжали из стран, как тогда считалось, согласно советской пропаганды, глухих и отсталых: Греции, Йемена, Алжира и т.д. Но по сравнению с нами они жили куда лучше. Некоторые до приезда в СССР были ослеплены коммунистическими иллюзиями, и здесь, на родине своей прежней мечты, прощались с мифами и даже не скрывали своего раздражения от нашего образа жизни. Особенно их заедал невзрачный, бедный на услуги быт. Темнокожая студентка из Мадагаскара, помню, доверительно говорила нам, что, вернувшись домой, будет делать все для того, чтобы в ее стране не было такого общественного строя.

Летом мы, студенты, разъезжались домой по своим деревням и городам. А наши зарубежные друзья путешествовали в Рим, Париж, привозили оттуда ценный импорт. Что-нибудь изредка доставалось и Ольге. Но не в этом был секрет того, что и в те годы девушка умудрялась красиво одеваться. У нее был хороший вкус, и поэтому она всегда, в любом одеянии, выглядела привлекательно и элегантно. Хотя, насколько я знаю, отнюдь не зацикливалась на этом. Внешняя красота и яркость у нее сочетались с гармоничностью натуры, богатством и красотой внутреннего мира. Искренняя и щедрая, очень общительная по отношению к другим, она, ни минуты не колеблясь, могла достать из шкафа и отдать мне надолго поносить какую-нибудь симпатичную вещь. Ничего никому не жалела, всем делилась.

Оля была обычно веселой и шутливой, любила посмеяться, и это еще больше добавляло ей обаяния. Сосредоточенная, тщательная, углубленная в себя – такой помню ее в аудитории, в библиотеке. На перерывах между лекциями ее голова всегда была склонена над учебниками и конспектами. Это видно и на студенческих фотографиях.

…В сентябре студенты массово отправлялись в колхозы на картошку. Однажды мы оказались в одном из хозяйств Витебщины. Наверное, в самом страшном сне Ольга не могла тогда представить, что спустя годы и годы ее тогда еще не рожденный сын, который станет известным всей стране как храбрый молодежный активист Дмитрий Дашкевич, за свои демократические убеждения будет страдать в тюрьме некоторое время близ этих самых мест.

…Так вот, по количеству собранного колхозного картофеля с Ольгой Шкала сравняться не мог никто. Не успеет наполнить одно ведро, как уже несет другое. Студенты на деревне были даровой рабочей силой.

После нелегкой работы в приспособленной под столовую деревянной хижине нас ожидал ужин, приготовленный своими же поварами-студентами. Потом столовая допоздна превращалась в танцевальный зал. И мы – куда только исчезала усталость – танцевали и танцевали под пластинки с песнями восходящей тогда звезды Аллы Пугачевой. И жизнь казалась такой беззаботной, радостной и бесконечной… Нас не смущало, что в местном магазине, кроме карамели, кильки и хлеба, нечего было купить. Зато от пола до потолка громоздились коробки с вином в 700-граммовых бутылках-“фугасах”. Мы не обращали на это внимания. Жизнь, как скорый поезд, неслась в неведомую даль…

Развеянные иллюзии

Тогда, в университете мы еще не приступали к изучению истории КПСС, советской экономики и т.д., но однажды прослушали запоминающуюся лекцию местного вольнодумца. Пригласив к себе в скромный домик, немолодой интеллигентный мужчина выдал нам про “великого Сталина” и прошедшую войну такое, чего мы не то что и потом за все годы учебы ни от одного преподавателя не слышали, а еще и долго нигде не могли прочитать. Это было зерно истины, брошенное в почву нашего замшелого коммунистического мировоззрения. Зерно лежало где-то в глубине души до поры до времени.

В том же городке была большая, но заброшенная, с пустыми оконными глазницами церковь. Ее сиротское состояние для нас, воспитанников советского образования, а значит, убежденных атеистов и будущих проводников политики партии, не представляло никакого интереса. Теперь о том восприятии Божественного храма вспоминать стыдно, как и о местном кладбище. По слухам, на них в XIX веке была похоронена знаменитая петербургская артистка царского двора, уроженка этих мест. Ее цинковый гроб был поставлен в кирпичном подвале. Могила, видимо, уже давно была вскрыта, в подвале зияла большая дыра. Через нее виднелась открытый гроб, на дне которой лежал череп. Вандалы советских времен совершили это кощунство с целью отобрать у покойницы золотые украшения. Видимо, им это удалось, но вряд ли добыча с того света их осчастливила.

Кладбище – святое место, где покоятся умершие до будущего воскресения. Под крестом семя, которое прорастет для вечной жизни в Царстве Божием. Сейчас уже можно расставлять акценты. А тогда слепы и глухи мы были, хотя и считали себя причастными к науке. Что случилось с той могилой сейчас? Хочется верить, что она ухожена. Хотя… И теперь на куропатском кладбище некоторые нелюди стремятся петь и танцевать. Это говорит о том, что в духовном плане наше общество опустилось еще ниже, чем в коммунистические времена.

Все больше, слава Богу, исключений из этого ужасного правило. Ольга с сыном Дмитрием, его друзья – глубокие верующие-христиане – тому подтверждение.

Любовь

Что касается Ольги, то не стану говорить, что была с ней не в очень близкой дружбе, как, скажем, Аллочка Юшкевич. Не знала я особенно ее душевных тайн. Но была, как и все, хорошо посвящена в историю необычной любви Ольги с Вячеславом Дашкевичем, очень приятным, интеллигентным человеком, старше своей избранницы где-то на полтора десятка лет. В Вячеславе чувствовалась явная мужская солидность, надежность, внутренняя серьезность. Это их объединяло, и вообще оба они – Оля и Слава – смотрелись красивой парой. А главное, любили друг друга по-настоящему. И через некоторое время был брак.

После первого курса Ольга перевелась на заочное отделение и вместе с мужем уехала на Дальний Восток. Значительное время они работали в Магаданской области по своей журналистской линии.

Дальше наши пути не пересекались. Как-то до меня дошла новость об Ольге, что они с мужем после возвращения в Беларусь работают в Старых Дорогах.

Оля, Олечка! Разве могла я тогда подумать, что ты преждевременно оставишь этот мир? Где ты теперь, в каких необъятных просторах летаешь, птица поднебесная, легкокрылая? Видишь ли ты с этой высоты свое единственное дитя-птенца, брошенное в страшную клетку? Чувствуешь, с каким мужественным достоинством несет он свой тяжелый крест за несломленность духа и человеческого уважения? Знаешь, как скучает по вам обоим твой верный, любимый муж и отец сына Вячеслав?

…Узнав, что Дмитрий Дашкевич – сын Ольги, я отовсюду ловила о нем каждую весточку. Впервые, взглянув на фото Дмитрия, была поражена: как же похож он одновременно и на мать, и на отца! Молодое красивое лицо, от которого исходит свет чистоты, благородства, твердости духа. Открытый, спокойный взгляд глаз. А вокруг – ужасные прутья решетки, которыми отгорожена от мира эта живая человеческая красота. Думаю, это фото облетело весь мир и тронуло не одно сердце, особенно материнское.

А ей самой с какой болью в сердце пришлось за десяток лет переносить не единичные аресты сына, преследования, обыски, запугивания, угрозы, даже побои и несправедливые судебные приговоры! За что? По уголовному кодексу – не за кражу или покушение на чью-то жизнь. А на самом деле – за искреннюю любовь к Родине, за горячее желание ее национального, политического и экономического возрождения. В конце концов за “крамольное” ношение майки с девизами “Люблю Беларусь”, “Жыве Беларусь!”.

Ольга говорила “Люблю!” Беларуси и сыну, “кахаю” – мужу…

Таким он вырос

Да, вся беда ее сына – в светлом уме, в высоких нравственных идеалах, в мужестве и смелости в их отстаивании, в непринятии зла и лжи – во всем, что составляет его активную гражданскую позицию.

Она особенно проявилось, когда Дмитрий Дашкевич присоединился к незарегистрированной в Беларуси международной организации “Молодой фронт” и затем возглавил ее, показал себя отличным организатором и политиком. При нем ряды молодофронтовцев значительно увеличились, расширилось поле их деятельности, связанной с высокими целями, а поэтому иногда и опасной. Впрочем, опасность для своего существования воспринимали и воспринимают деятельность патриотов как раз те, кто любит Беларусь скорее на словах…

Именно за деятельность от имени незарегистрированной организации на Дмитрия Дашкевича, как и нескольких ее других членов, еще в 2006 году было возбуждено уголовное дело. Он получил два года лишения свободы, которые для Ольги показались вечностью. Сколько она пережила, ожидая сына из тюрьмы! Наконец – радостная встреча Дмитрия с матерью, отцом, друзьями. Но активный организатор и участник массовых демакций постоянно находился под бдительным оком властей, накануне важных политических событий в стране его не раз пытались “зачистить”, превентивно задержать и подвергнуть административному аресту.

Известно, что всего за день до очередных президентских выборов (назначенных на 19 декабря 2010 года) ему, видимо, подготовили худший сценарий. Дмитрий Дашкевич и его соратник Эдуард Лобов были задержаны по обвинению… в избиении каких-то граждан во дворе жилого дома… Будто ему, хорошо воспитанному мальчику из приличной семьи, глубоко верующему человеку, который постоянно находился “под прицелом” чекистов, нечего было делать, как только беспричинно избивать каких-то там еще подсадных “селезней”. Нелепость и надуманность ареста была видна и непрофессиональному глазу.

В результате “правосудия” Дмитрий получил аж два года лишения свободы в колонии общего режима и 24 марта 2011 года был направлен в ИК-13 в г. Глубокое Витебской области, где когда-то его мама так ударно работала на уборке второго хлеба…

Представляю, сколько слез пролили ее глаза, сколько неприступных кабинетов обили ее ноги, сколько невыносимо-жгучей боли претерпело безутешное материнское сердце. Оно, уже немолодое, не выдержало этого давления несправедливости: жестокости системы, которая кромсала ни за что судьбы, жизни замечательных молодых людей, которыми следует гордиться. Ее подорванное сердце перестало биться через месяц после рокового приговора сыну – 25 апреля 2011 года. Ольге было тогда только 54 года…

Для нее, моей давней сокурсницы, уже прошли житейская бури, земные страдания и радости. Но… если бы Ольга была жива и мы встретились наяву, сказала бы ей: “Оля, какого сына, какого настоящего человека ты родила! Спасибо тебе за Дмитрия. Спасибо за парня, который светит нам и вселяет надежду на лучшее будущее для нас и наших детей. Вместе с мужем Вячеславом Владимировичем вы взрастили не какого-то хлюпика, не расточителя жизни, не пустельгу, а достойного, мужественного человека с сильным внутренним стержнем и добродетельными жизненными установками”.

Из моего сердца исходит много теплых слов в адрес Дмитрия Дашкевича, но боюсь, чтобы они не показались ему слишком громкими и пафосными.

Спасибо вам, непреклонные!

Больно видеть, что многие сейчас полностью поглощены материальными интересами, забывают, к чему обязывает высокое звание человека. А оно подразумевает духовные идеалы, которые человек призван воплощать в жизнь и самоотверженно отстаивать. Если понадобится, то и жертвовать собой во имя своей веры и убеждений. Мы теряем ощущение причастности к жизни страны, превращаемся в пассивных и равнодушных наблюдателей, позволяем запугивать себя, обманывать. Такие, как Дмитрий, не могут смириться с этим и сознательно несут свои страдания ради будущего Отечества.

Еще в 2006 году на просьбу отца не возвращаться из зарубежной поездки, так как над сыном висела угроза ареста, Дмитрий без колебаний ответил: “Я свой путь выбрал самостоятельно и пройду его до конца, чего бы мне это ни стоило…” Он верен своему слову. Верность – вот что роднит Дмитрия, как и многих его товарищей, с их родителями не только по крови, но и по духу. В этом их сила и несокрушимость.

Так, благодаря этому мужественному юноше и другим узникам совести, еще не полностью поглотила нас пропитанная слезами серая туча над землей. А значит – живет Беларусь! Спасибо за это, Дима, спасибо матери борца незабываемой Ольге и его отцу Вячеславу!

…Матери Димы уже, к сожалению, нет. Но у него, к счастью, есть любящий отец, есть любимая – когда-то невеста, а теперь уже жена Анастасия Положанко, преданная и такая же мужественная, как он. И она за свою общественную активность испытала камеру СИЗО КГБ, но осталась прежней – нежной и непоколебимой. И приехала к нему в тюрьму, чтобы пожениться. Мне кажется, Настя – теперь уже Дашкевич по фамилии – даже внешне похожа на Ольгу, мать ее любимого мужа. Счастья вам и здоровья, дорогие мои, и скорейшей встречи на свободе, долгожданной встречи с семьей и друзьями!

Желаю всем узникам совести и их семьям Божественной помощи, большого терпения, мужества в преодолении всех невзгод, надежды на скорейшее возвращение домой. Низкий поклон вам всем до самой земли!

Людмила РУТИЧ.

г. Ивацевичи.

nv-online.info

Другие политические заключённые

  • Эдуард Лобов
  • Константин Лукашов
  • Олег Корбан
  • Иван Крук
  • Владимир Кобец